Объединяющая сила чудес

Зачем волшебникам клуб?

То письмо, сложенное треугольником, я получил, учась еще в школе, и храню его до сих пор. "Толя! Ты, я знаю, увлекаешься фокусами. Я тоже. Предлагаю встретиться и обменяться литературой по иллюзионизму. Жду! Валерий Ребезов".

Валерия я до того встречал лишь мельком, хотя мы учились в одной школе. Оказалось, он жил совсем рядом, в доме, который углом смотрел прямо на мой.

Будет, наверно, пяти - или десятиминутный разговор - так я думал, направляясь на встречу. Как же я ошибся! Мы проговорили несколько часов - до самого вечера, рассказывая друг другу о наших любимых фокусах, демонстрируя пока еще простенькие и непритязательные трюки.

Мы тогда не знали, что даже мировые трюки-гиганты имеют столь же нехитрые секреты, как и фокусы домашние, настольные. В то время мы с Валерием находились под полнейшим гипнозом магии, и преодолевать этот сон наяву нам, честно говоря, не хотелось. Верилось, что феноменальные гран-трюки имеют столь же непостижимые гран-секреты. Сейчас я вижу - не будь у нас такой наивно - нерассуждающей приязни к волшебству, той пленительной завороженности иллюзионным жанром, увлечение фокусами никогда не растянулось бы для нас на многие годы.

В тот вечер, возвращаясь от Валерия, я не осознавал того простого обстоятельства, что своим радостным, приподнятым настроением я обязан не столько магии, сколько общению. Общению под знаком волшебства. Понял я это гораздо позднее.

Первым профессиональным фокусником, с которым мы познакомились, был Александр Василевский, ныне - лауреат международного конкурса иллюзионистов, который много лет спустя произнесет слова, дорогие всем энтузиастам нашего увлекательного дела: "Я уверен, что будущее искусства фокуса принадлежит любителям!"

Потом было много других необыкновенных встреч - например, с удивительным и мудрейшим Дмитрием Ивановичем Лонго, последним факиром России. Мы с Валерием приходили в его небольшую подвальную комнатку на улице 25 Октября и, как завороженные, слушали дивные рассказы. О том, как на голову никому не известного фокусника была высыпана груда металлических колец, после чего тот неожиданно оказался одетым в рубашку-кольчугу, сотканную из них. О том, как безымянный иллюзионист держал в неподвижной руке большую стеклянную чашу, а по самому краю ее, гудя, катался, обегая ее на ребре, старинный металлический рубль. Дмитрий Иванович не раскрывал секретов, оставляя это нам, и мы неистово фантазировали. Сейчас я понимаю, сколь необыкновенно полезным оказалось такое упражнение на разгадку - оно развивало фантазию до предела.

Далее мы познакомились с великолепным манипулятором из Германской Демократической Республики Гаро Треффом, с феерическими Сенко, отцом и сыном, болгарскими чародеями, с приветливым Диком Читашвили, заслуженным артистом Грузинской ССР, с готовящим новую программу Николаем Беловым, со Львом Корнеевым, полным оригинальных задумок о том, как совместить традиционные фокусы с дрессировкой экзотических животных... И все чему-то учили нас, открывали перед нами с разных сторон этот разнообразный и блистающий мир волшебства.

Но были и встречи иного свойства.

Страстной бульвар в Москве. Обычный день. Среди людей, спешащих справа и слева от него, идет человек. Он немолод, этот герой кинофильма "Фокусник", созданного режиссером Петром Тодоровским, артист иллюзионного жанра, проникновенно и любовно сыгранный Зиновием Гердтом. Шаг его привычен и будничен. Впереди - очередной концерт, бог знает какой по счету, в каком-то жэковском красном уголке на окраине Москвы. Он идет и думает - о чем? О снисходительной улыбке дочери - ему хотелось удивить ее вдруг возникшим букетом бумажных цветов, а она заметила среди них нехитрую пружинку? Или вспоминает он давно ушедшее золотое время молодости? Или сетует на обидную догадливость нынешних зрителей, образованных молодых людей, наперед угадывающих все его тайны? Но как быть? Что делать, если трюки, усвоенные им еще с молодых лет, и вправду стары, а поговорить, посоветоваться не с кем - его немногие друзья той же школы, что и он, и их мысли и советы известны ему давным-давно. И он уходит, уходит, уходит - вниз по Страстному бульвару. Добрый одинокий человек. Одинокий фокусник.

Таких волшебников мы встречали немало. Добросовестные, измученные бесконечными поездками "в глубинку", они страстно желали новизны и не имели времени на обновление репертуара. А может быть, и возможностей. Избегавшихся, уставших, их было жалко.

Но попадались и другие, никак не вписывающиеся в лирически- мечтательный образ героя Петра Тодоровского. Эти были жестче, хищнее, активнее. Именно их недоброй славы "трудами" в эстрадном иллюзионизме 60-х и 70-х годов оказался созданным некий духовный вакуум, во многом истребивший атмосферу творчества, дружелюбия, взаимовыручки. Почти любой оригинальный трюк, вынесенный на сцену молодым, еще не создавшим себе имени фокусником, немедленно объявлялся ими "старым" и "давно известным", однако запечатлевался на пленку с помощью ручной кинокамеры и тиражировался затем в репертуаре исполнителей на периферии. И нередко в ухудшенном варианте - как, например, случилось с прекрасным иллюзионом Александра Василевского. Он "просовывал" папиросу сквозь абсолютно целое стекло, после чего умело и элегантно зажигал ее, причем стекло располагалось между папиросой и зажженной спичкой. Его исполнение дышало магией. А вот какую уродливо - комедийную трактовку получил этот иллюзион на одной из областных сценических площадок: перед зрителями устанавливались три совершенно одинаковых стекла, после чего из-за кулис гуськом появлялись сам фокусник, его жена-ассистентка и сын-помощник. И все трое поочередно "просовывали" папиросы, каждый свою, затем поджигали, не нарушая установленной очередности, и в завершение кланялись и уносили реквизит, также друг за другом. Выполнялось все это никак не в веселом ключе, а "на полном серьезе" - никто из исполнителей не чувствовал пародийности ситуации. В то самое время и появился язвительный анекдот об одном из фокусников, которого спросили, кого он считает самым лучшим иллюзионистом на свете, а тот помялся и ответил: "М-м... Знаете ли... Нас несколько". Этот анекдот мог бы вызвать улыбку, не будь столь грустной его подоплека.

То было время корыстолюбия от бедности, самоизоляции от бездуховности. Многие поговаривали о начинающемся кризисе жанра. И многие, слишком многие, видели друг в друге не единомышленников по волшебству, а прямых конкурентов. Тогда и обрел повсеместное хождение афоризм с мрачным юмором: "Желающий узнать, как выполняется данный трюк, должен подойти и спросить об этом - только не того иллюзиониста, который его показывает, а любого другого; секреты же этого второго фокусника раскроет третий волшебник".

Впрочем, утверждать, что никто из чародеев не видел разумного выхода - такое было бы неверным. Хотя бы потому, что всегда, во все времена отыскивались люди, умеющие мыслить прогрессивно, оптимистично. И неправильным было бы сказать, что идея коллективного объединения иллюзионистов принадлежала тем, кто заявил об этом в начале 80-х годов. Нет, разговоры о необходимости создания "магического круга" велись давно.

Александр Василевский рассказывал, что мысль о клубе не оставляла его даже во время выступления на международном конкурсе. Вот выдержка из его статьи, опубликованной в журнале "Советская эстрада и цирк" (№10 за 1968 год): "Идет манипуляция с шариками. Последний надо быстро спассировать в карманчик. Делаю свое дело, а в голове теснится неотвязная мысль: "Нам тоже нужен клуб! Свой клуб иллюзионистов!" Представляю себе, как однажды утром - да, это будет непременно утром - приходит кто-нибудь из наших фокусников в клуб и говорит: "Придумал новый трюк! На сцене стоит "Стэнвей". Выходит человек и играет Бетховена. Чуть-чуть убирается свет, и вдруг рояль - представляете?! - отделяется от пола, он парит, летает над залом. И все время слышна музыка. Рояль возвращается на место. Свет! Зрители в восторге..."

Замышлялось многое: мы мечтали, чтобы будущий клуб стал своеобразным центром иллюзионного творчества. Мы горели желанием объединить под его знаменами всех, кто посвятил свою жизнь этому удивительному искусству. Мы стремились выйти на международную арену, приглашать к себе в гости зарубежных чародеев и наносить ответные визиты. Мы хотели общими усилиями создавать таинственный мир, который называется одним, но всеобъемлющим словом - магия. Впоследствии воплощение этих замыслов потребовало от нас всех большой и серьезной работы.

С Владимиром Рудневым я познакомился глубокой осенью 1975 года. И на первой же встрече он рассказал мне, сколь тернистым оказался для него путь на профессиональную сцену.

Он окончил строительное училище, получив специальность слесаря- сантехника. Двенадцать лет было отдано участию в художественной самодеятельности. Занимался и акробатикой, и пантомимой, и жонглированием. Фокусами увлекся позже. Четыре раза поступал в цирковое училище, и не был принят. После службы в армии снова работал, а еще через некоторое время стал артистом Москонцерта.

Входить в мир фокусов чрезвычайно интересно,- рассказывал Руднев.- Но для меня первые шаги отнюдь не были простыми. Помните, мальчик в фильме про Золушку произносит: "Я еще не волшебник, я только учусь"? Его наставляет добрая фея. Жаль, что в жизни добрые маги встречаются куда реже, чем в сказках. Но мне повезло - я встретил Дмитрия Федоровича Волкова, и он посвятил меня во все премудрости магического искусства, которые знал сам. А мое эстрадное выступление выросло из номера, который демонстрировал заслуженный артист РСФСР Владимир Долгин, совмещавший искусство фокусника с мастерством конферансье,- я подошел к нему и попросил разрешения делать некоторые из исполняемых им трюков. Долгин не только согласился, но и поделился со мной отдельными приемами, и его советы сослужили добрую службу. Тогда-то я и подумал: как было бы здорово, если бы фокусники собирались вместе, обменивались бы опытом, помогали тем, кто только вступает на путь волшебства.

Благодаря знакомству с Рудневым, я оказался в мире профессиональной эстрады, повстречался с умными, интересными и очень привлекательными людьми, которых прежде лично не знал.

Владимир Лягов. Представитель старшего поколения, работавший в течение долгих лет вместе с партнершей и женой, всегда веселой и обаятельной Алевтиной Петровной, в одном из самых ярких разделов искусства фокуса - в буффонадной иллюзии. Коллекционер дружеских шаржей и юмористических рисунков на тему сценического чудопроизводства - на одном из них, например, изображен растерянный фокусник, засунувший руку по локоть в цилиндр, а в глубине зала встающий с места зритель, высоко подняв традиционного иллюзионного кролика, добродушно басит: "Да здесь он, ваш кролик!" Владимир Васильевич хорошо знал представителей "Магического круга" - иллюзионистов Германской Демократической Республики - Йохена Цмека, Герберта Пауфлера, Георга и Петера Фальков, и немало вечеров мы провели, слушая его полные юмора рассказы о жизни "Магического круга" и удивляясь загадочным микротрюкам, изготовленным в иллюзионной мастерской Петера Фалька.

Римантас Навицкас. Тогда он был еще студентом Государственного училища циркового и эстрадного искусства. Его триумфальные выпускные экзамены, когда он показал строгой комиссии сразу два выступления, иллюзионное и клоунское, получив за каждое из них по высшей оценке - все это состоится потом. А в то время мы увидели перед собой чрезвычайно эрудированного, несмотря на молодость, будущего артиста, обладавшего к тому же отменной вежливостью и тактичностью, качествами, к которым лучше всего подходило слово "изысканность". Римантас переписывался с основателем "Чешского магического союза" фокусником-любителем Йозефом Оуржадой, и его информация о деятельности наших чехословацких коллег была чрезвычайно интересной и полезной. Именно Навицкасу принадлежит идея по созданию анкеты для членов будущего клуба. И не только идея, но и воплощение.

Очаровательная Наталья Перфильева. Хотя жанр иллюзии привычно считается занятием мужским, Наташа сумела быстро выработать собственный стиль демонстрации волшебства, и ее трюки с моментально распускающимися на столике букетами цветов великолепно гармонировали с атмосферой чарующего шарма, приносимого ею на сцену. И до возникновения клуба, и после его организации она выполняла массу секретарской работы - заполняла бумаги, вела протоколы. Вместе с женой Руднева - Ларисой Рубцовой, позднее сменившей танцевальный жанр на иллюзионный.

Николай Концов. Артист Воронежской филармонии, будущий почетный член Индийской магической академии. Невероятно пластичный манипулятор, напрочь отвергающий различного рода технические приспособления, исповедующий "чистую" ловкость рук - его выступления всегда кажутся зрелищной мелодией, творимой его музыкальными пальцами. Короткое и ударное слово "трюк" как-то не очень вяжется с его плавными и отточенными движениями.

Так постепенно складывался круг людей, которые не словами, а делом способствовали зарождению Московского клуба фокусников. Мы провели чрезвычайно интенсивный информационный поиск. Нас интересовало, как работают зарубежные клубы волшебников, как они организуют конкурсы, как проводят семинары. Как, наконец, охраняют авторские права и профессиональную тайну.

И мы узнали о многом. Например, о том, что:

в 1905 году основан Лондонский "Магический круг" - старейший клуб фокусников в Европе;

в 1925 году состоялся первый международный форум, на котором был организован первый в мире конкурс иллюзионистов;

в 1933 году иллюзионист Сатору. Хасегава создал Японскую магическую ассоциацию;

в 1947 году в Амстердаме (Голландия) была основана Международная федерация магических обществ (ФИСМ), вобравшая в себя региональные объединения иллюзионистов,- ее возглавил знаменитый голландский маг и издатель журнала для фокусников Хенк Фермейден; ФИСМ и поныне является крупнейшим организационным центром мирового иллюзионизма;

в 1947 году американцы Лен Винтус, Дон Роджерс и Ген Гордон создали на заокеанском континенте Интернациональное братство магов (ИБМ), которое включает в себя целое созвездие "Магических кругов";

в 1947 году ФИСМ провела первый конкурс иллюзионистов, и первым счастливым обладателем "Гран-при" ФИСМ оказался американец Ник Ниберко, чье великолепное мастерство манипулятора стало образцом для лауреатов следующих лет;

в 1962 году состоялся первый Международный фестиваль современной магии в Карловых Варах (Чехословакия), собравший всего 30 участников из четырех клубов фокусников,- достаточно скромное начинание, выросшее впоследствии в подлинный карнавал волшебства.

Выяснили мы и ряд других интересных фактов, которые могли пригодиться в работе клуба.

Мы искали, мы готовились, мы чувствовали себя нужными жанру, и ни распрей, ни ссор между нами не было.

А споры - были. Особенно по вопросу сохранения иллюзионной тайны. Самая больная и самая деликатная проблема. Мы заглянули в документы других объединений чародеев. Вот выписка из Устава кружка магор ГДР (группа Эрфурт):

"Обязателен обет молчания, сохранение секретов иллюзионных трюков: методический журнал по искусству магии запрещено дарить или продавать". Сказано жестко и недвусмысленно. Другая цитата - из Устава Гамбургского магического круга: "Исключению подлежит член круга, если он нанес серьезный урон престижу круга, особенно если был нарушен обет молчания". Та же непререкаемость, та же категоричность. Устраивало ли это нас?

Существовало несколько мнений. Окончательно большинством голосов была принята следующая редакция: "Член Московского клуба фокусников обязан хранить профессиональную тайну, оберегать от разглашения секреты фокусов". Однако в другом разделе Устава, о правах члена МКФ, говорилось: "...имеет право оказывать помощь участникам художественной самодеятельности, а также лицам, проявившим серьезный интерес к искусству фокуса и обладающим творческими способностями, путем разъяснения трюков, опубликованных в неспециализированной литературе".

Актив Московского клуба фокусников. Слева направо: заслуженный артист РСФСР Владимир Переводчиков (г. Кемерово), Владимир Руднев (г. Москва), Анатолий Карташкин (г. Москва), Имант Бриедитис (г. Рязань)

Конечно, вопросы оставались и здесь, в уставном варианте. Как, скажем, оценить степень серьезности интереса или что понимать под неспециализированной литературой? Но мы решили временно оставить их открытыми - слишком в глубокие казусные ситуации могла увлечь нас бесконечная уточняемость формулировок. Касательно же неспециализированной литературы мы договорились считать таковою книги, изданные массовым тиражом. Если же в будущем, мечтали мы, окажется возможным издавать свой собственный журнал или хотя бы информационный бюллетень, это и будет считаться изданием особым, специализированным, сугубо для иллюзионного круга.

Итак, мы готовились к созданию клуба. И день его рождения был отпразднован 18 ноября 1981 года. Почему было выбрано это число? Напишите на листке бумаги "18.11.81" и увидите, что и справа налево, и в перевернутом виде, и перед зеркалом запись не меняет своего вида. Всегда получается одна и та же дата. А в этом есть тоже что-то волшебное.

Статус клуба был определен достаточно быстро. Первые же строки Устава гласили: "Московский клуб фокусников является культурно- просветительной творческой организацией, объединяющей на добровольной основе фокусников - профессионалов и любителей".

Базой клуба стал Дом культуры имени В. П. Чкалова. Его старинное здание привлекло нас, расположило какой-то интимностью. В нем не было гулких, похожих на спортивные залы переходов или масштабных лестничных маршей. Наоборот - уютное фойе, в глубинах которого таился ряд дверей, а за ними располагались просторные, с деревянной облицовкой I стен комнаты. И зрительный зал - узкий, длинный, отделанный темно- красным бархатом, он являлся настоящей находкой для фокусников. Представители сценического чародейства не любят распахнутых, с киноэкранами за спиной сценических площадок. Этот Дом культуры и стал местом проведения первого съезда Московского клуба фокусников. Он состоялся 29 и 30 мая 1982 года. Наступила взволнованная, торжественная, пленительно-напряженная атмосфера праздника. Ведь впервые собралось вместе столько магов со всех концов нашей страны. Всех их объединила волшебная сила - сила чудес.

Клуб рос, в него вступали новые люди - и профессионалы, и любители. Это заставляло ориентировать работу и на тех, и на других. Но ведь ясно, что профессионалы имели более высокую степень иллюзионной подготовки, чем любители. Что же давало клубное общение каждой из этих групп?

Любители от общения с мастерами иллюзионного жанра почерпнули профессиональную культуру демонстрации фокусов. Профессионалы делились своим опытом, раскрывали секреты создания сценической выразительности выступления, объясняли законы зрительского восприятия номера.

Нельзя скидывать со счета и важные психологические моменты: преклонение новичков перед мастерством лучших профессиональных исполнителей, желание подражать им, стремление узнать из их уст тайны эстрадного волшебства.

Ученые условно делят практику клубного общения на несколько уровней. Если следовать их терминологии, то направление общения "от профессионалов к любителям" в нашем клубе можно отнести к "дискуссионному" типу. Не потому что между участниками непрестанно возникали бурные споры, а из-за активного обмена информацией о мастерстве иллюзиониста-профессионала.

Другой тип клубного общения, условно называемый учеными "абонементным", характеризуется более низкой активностью его участников. Этот тип предполагает некое существование "клуба в клубе" и представляет собой что-то вроде лектория или клуба интересных встреч, поскольку общение происходит здесь по принципу "сцена, трибуна - зал".

Направление общения "от любителей к профессионалам" в нашем клубе можно, пожалуй, оценить как "абонементное".

В самом деле - чему из области иллюзионного искусства профессионалы могут поучиться у любителей? Вряд ли средний любитель может высказать среднему профессионалу очень уж ценные мысли или дать исключительно квалифицированные советы... В области жанра иллюзии, наверное, не сможет. А в другой области?

Функции системы культурно-просветительной работы отнюдь не исчерпываются организацией отдыха людей, пришедших в клуб. Они гораздо шире и возвышеннее. Клуб непременно должен включать своих членов в процесс непрерывного просвещения и духовного самосовершенствования, расширять горизонты их знаний, развивать способности самостоятельно ориентироваться в информации, уметь отбирать ее, а также применять на практике. И выполнением этих функций любители могут с лихвой возместить профессионалам полученные от них знания.

Когда встречаешься с многочисленными любителями и почитателями волшебного жанра, невольно возникает вопрос: как же так - если совсем недавно декларировалась необходимость секретности трюков, их скрытности, замаскированности, то о каком же неразглашении может идти речь при таком массовом интересе к нему? И мне сразу вспоминается, что в Чехословакии, стране, ежегодно проводящей международные фестивали современной магии, искусством демонстрации чудес увлекается едва ли не каждый второй, и от притока новых сил происходит энергичное развитие чехословацкого иллюзионизма. А в "стране тюльпанов", в Голландии, едва ли не каждый третий житель - волшебник- любитель. Не оттого ли Голландия является ныне одним из столпов мирового сценического чародейства? Так что взаимозависимость тут явная, хотя и нелегко ответить на вопрос: массовость ли неодолимо подвигает волшебников на творчество, или же творческая природа жанра стимулирует поднятие массовости?

Так или иначе, но одно остается ясным: жанр создания зрелищных тайн доступен каждому. Фокусником может стать любой - тот, кто пожелает. Лишь три условия необходимы для этого - желание, желание и еще раз желание. Оно подобно ракетному двигательным полет.

...Прошло около года с того дня, когда распахнул свои двери Московский клуб фокусников,- и стали возникать региональные клубы. В марте 1983 года открылся свердловский клуб "Волшебник". В июле 1983 года подобный клуб возник в Барнауле, потом - в Одессе, в Саратове... Сегодня в нашей стране насчитывается пятнадцать подобных объединений, но самым, пожалуй, примечательным является Тындинский клуб фокусников, созданный на небольшой, но известной на всю страну железнодорожной станции на БАМе. Вот как далеко раскатилось эхо волшебства.