Глава VII. Пока идет антракт... - Цена легкости - В ночные часы - Когда требуется самообладание - Цирковой конвейер - Что такое иллюзия? - Нужно ли бояться зрителя? - Юный изобретатель - Залог успеха - Наши гости - "Женщина без головы" - "Мычит жареный теленок" - Самая передовая в мире школа

Только что окончилось второе отделение цирковой программы. Вспыхнул свет - и мгновенно тесно стало в фойе и коридорах: сюда хлынула из амфитеатра радостно-оживленная, празднично настроенная толпа. Часть зрителей осталась на местах. В цирке всегда находятся любители посмотреть, как будет идти подготовка к следующему отделению. Вот из-за кулис выносят деревянные, пестро раскрашенные щиты. Это - части пола, который будет уложен на арене поверх опилок. Соединенные друг с другом, они образуют красивое панно. Его рисунок напоминает колпак средневекового мага: на ультрамариновом фоне нарисованы лучистые звезды. Униформистам помогают люди в темно-синих халатах. Бросается в глаза выведенная на верхних карманах надпись: "Кио". Это - мои помощники, в обязанность которых входит подготовка манежа. Перед форгангом (так на языке цирковых артистов называется занавес, отделяющий манеж от закулисной части) устанавливается арка с занавесом.

Здесь образуется нечто вроде дополнительных кулис.

Пока одни мои помощники работают на манеже, другие действуют в закулисной части. Придвигается ближе к выходу реквизит: ящики, сундуки, будки. Вот принесли корзину с голубями. Все на месте: подносы, шкатулки, веревки, ножницы...

Есть в цирке неписаное правило: когда выступает иллюзионист, все прочие участники представления расходятся по своим гардеробным и гримировочным. Тем самым как бы подчеркивается, что в труппе нет любопытных. Иллюзионист может работать совершенно спокойно, не боясь, что его производственные секреты будут подсмотрены. Пустеет за кулисами, у форганга, где собираются только участвующие в иллюзионном номере.

Звонок возвещает об окончании антракта. Зрители возвращаются в зал, где все уже готово к представлению. Мои помощники спешат к своим местам. Все совершается молча. Каждый хорошо знает свою роль. Бесшумно залезают в аппараты девушки и быстро захлопывают за собой крышки. И вот уже раздаются бравурные звуки марша, предваряющего наш номер. Режиссер-инспектор торопливо предупреждает: "Начали! Начали!" И на стене, у выхода на манеж, зажигается световая табличка: "Тихо! Идет представление!"

...Идет представление! Один за другим помощники выкатывают на манеж аппараты, грохочущие колесами по дощатому полу. Они поворачивают их всеми четырьмя сторонами перед зрителями, открывают и закрывают крышки, и то из одного ящика, то из другого выпрыгивают девушки, лилипуты, вылетают голуби, достаются всевозможные предметы.

На первый взгляд может показаться, что лично моя роль во всей этой работе очень незначительная. На самом деле это не так. Стоя на манеже, я незаметно руковожу всей этой работой. На мою долю приходится так много, что за кулисы я ухожу совершенно мокрый. Ценой огромного напряжения достигается один из главных элементов иллюзионного номера - темп.

Конечно, зрители не догадываются обо всем этом. Ведь все, что им показывают, делается легко и непринужденно. Зрители не знают, какими усилиями достигаются эта легкость и непринужденность.

Немецкий журналист и писатель А. Кобер, совершивший кругосветное путешествие с известным цирком Сарразани и написавший две книги "Гвоздь программы" и "Вокруг манежа", говорил, что хороший фокусник должен обладать следующими пятью качествами: ловкостью рук, актерским дарованием, крепкими мускулами, гибким туловищем, наклонностями к технике и механике. К этому можно добавить, что для выполнения многих фокусов нужна еще и хорошая память. Многое из перечисленного достигается ежедневными упражнениями, неутомимым трудом.

Цирк встает рано и засыпает поздно. Уже давно ушли зрители, погасли яркие люстры, униформисты, сменив нарядные мундиры на халаты, закрыли чехлом барьер. В пустынных коридорах горят синие дежурные лампочки. При их свете причудливо выглядят сложенные у стен лестницы, шесты, табуреты, обручи, клетки и другие предметы, какие можно увидеть только за кулисами цирка. На конюшне - та же тишина и полумрак. В полутьме атласно лоснятся холеные спины и бока цирковых лошадей.

А с манежа все еще доносятся голоса. Там собрались все участники иллюзионного номера. В эти ночные часы, когда ничто не мешает работе и никто не видит ее, идет отработка трюков, репетиция новых. По многу раз повторяется одно и то же.

Создание иллюзионного номера - трудная и кропотливая работа. Практика показывает, что технически сложная аппаратура плохо воспринимается зрителями. Поэтому мы стараемся, чтобы она была менее громоздкой. Чем проще техника в трюке, тем интереснее зрителям. Многие номера мы обставляем таким образом, чтобы техника была спрятана внутри аппарата. Очень любит зритель, когда в иллюзионных номерах действуют разные мелкие животные и птицы: кролики, морские свинки, утки, куры.

Большую роль играют музыка, свет. Чтобы сделать иллюзионное представление еще интереснее, в него включают драматических актеров, балет.

Порой лишь под утро заканчивается репетиция. Но и днем идет работа. Вся аппаратура проверяется механиками и улучшается, если есть возможность. Иллюзионное действие должно идти, как хороший часовой механизм. Хронометраж отдельных номеров у нас рассчитан с точностью до секунды.

Однако это не значит, что не бывает казусов. Вспоминается случай, который произошел при исполнении номера "Человек-молния". Это было в городе Намангане. Мы выступали здесь в кинотеатре, где был длинный зрительный зал. Со сцены и из зала двери вели прямо на улицу. Для того чтобы попасть в конец этого зала, появиться с другой его стороны, мне необходимо было, после того как я выбирался из мешка, выбежать на улицу и обогнуть все здание.

Бегал я в своих парчовых сапогах, в белом халате и такой же чалме. Погода была плохая, шли дожди. И вот когда я бежал по улице, то поскользнулся и во весь рост растянулся прямо в грязи. Понятно, во что превратился мой костюм. К счастью, я не растерялся. Я сразу же надел поверх халата другой и вовремя появился в зале. Зрители ничего не заметили. Пока открывали ящик, я успел немножко привести себя в порядок и даже сполоснуть руки.

Конечно, тут все зависело от самообладания. Если бы я растерялся, номер был бы провален.

Это случалось в давние времена. Но значит ли, что я гарантирован от неудач теперь? Отнюдь нет. Очень неприятная история, например, произошла при последних гастролях в Минске. Началось с того, что ассистентка разбила зеркало, которое выносится по ходу действия в одном из номеров и представляет собой прямоугольное стекло, заключенное в раму. Другой номер полностью провалился: аппарат поставили так, что стенка его не могла исчезнуть. Забыли приготовить голубей для "Бака". Все это произошло по вине некоторых ассистентов, проявивших халатность.

Случай этот обсуждался на нашей "пятиминутке", которую мы проводим ежедневно после окончания спектакля. Это короткое производственное собрание является частью политико-воспитательной и культурно-массовой работы в ансамбле.

Коснувшись быта нашего коллектива, я хочу рассказать и о том, как мы переезжаем из одного цирка в другой.

Особенность системы государственных цирков заставляет артистов вести "жизнь на колесах", передвигаться по конвейеру из города в город. Один месяц, например, артисты выступают в Москве, второй - в Саратове, третий - в Риге и так далее.

В старые времена артист цирка также передвигался по стране. Но цель этих переездов была другая: искали лучшего заработка. Обычно под вечер на дороге, по которой обыкновенно проезжали на базар крестьянские возы, показывалось несколько пестро размалеванных повозок. Их везли лошади, покрытые разноцветными попонами. Шел человек, неся на плече мартышку в красном жилете и синей шапочке. Женщина, одетая ярко, как цыганка, била в бубен. Последним двигался фургон, стенки которого со всех четырех сторон были сделаны из железных прутьев. Там сидели, жмурясь и потягиваясь, огромные ржаво-желтые кошки.

- Тигры!

Свистя и улюлюкая, бежали за фургоном мальчишки. Открывались окна в домах, приподнимались занавески. В ужасе крестились старухи.

Утром на базарной площади раскидывался брезентовый шатер шапито. На заборах пестрели афиши. Они извещали о том, что с дозволения начальства будет показано большое цирковое представление, в котором примут участие акробаты, фокусники и дрессированные животные.

Теперь таких цирков нет, а раньше их много было на Руси. По всей стране разъезжали повозки бродячих цирковых трупп. В домиках на колесах люди рождались, жили, умирали. Нужно было очень любить свое искусство, чтобы стойко переносить все невзгоды такой жизни.

Конвейерная система работы советских цирков предусматривает не только плановое обслуживание зрителей, но и повышение художественного качества цирковых номеров. Тот или иной номер не просто включается в конвейер, а заново ставится и оформляется, для него пишется специальная музыка. Во время гастролей артисту выплачиваются командировочные и квартирные. На вокзалах его встречают и провожают экспедиторы. Артист живет в гостиницах, общежитиях, созданных при крупнейших цирках, или ему снимают комнаты в квартирах.

В Ленинграде, например, под общежитие передана бывшая квартира владельца петербургского цирка - Чинизелли. По сути дела, это своеобразная гостиница с отдельными для каждой семьи комнатами, душевыми, столовой, удобная тем, что она находится под одной крышей с производственной площадкой - манежем. Ниже этажом, рядом с гардеробными, расположен красный уголок, где артисты проводят время в часы представлений. Здесь есть газеты и журналы, шашки, домино, телевизор.

В такой конвейер включен и наш иллюзионный аттракцион. Как и все другие артисты цирка, мы передвигаемся по стране. Все расходы по переездам берет на себя государство.

Нелегкое это дело отправлять из одного города в другой большой цирковой аттракцион. Как я уже писал, когда-то у старых иллюзионистов было правило: сообщать в афишах, каким количеством реквизита они располагают. Делалось это в рекламных целях. Сообразно с этим, я также писал в афишах: "Кио везет с собой четыре тысячи килограммов реквизита". Но если тогда в этом была изрядная доля преувеличения (и, к слову сказать, дурного вкуса), то теперь наш реквизит не только равняется по весу указанному количеству, но и значительно превышает его.

В специальных ящиках и сундуках - а их у нас 315 - хранятся разложенные в строгом порядке костюмы, парики, обувь, необходимые для тех или иных номеров. Здесь же всевозможные зеркала, маски, цветы, веревки, цепи, фонари, шкатулки, карты, "живые" монеты и "несгораемые" ленты. Чтобы перевезти весь этот багаж по железной дороге, требуется восемь товарных вагонов.

Подводя итоги своей многолетней работы в области "чудес без чудес", я хочу поделиться некоторыми соображениями по поводу иллюзий.

Что такое иллюзии?

Иллюзии - это обман зрения, исчезновение и появление предметов. Зрителю кажется одно, а в действительности происходит совершенно другое. Но для большей иллюзии я стараюсь убедить зрителя в достоверности происходящего: позволяю ему расписываться на руке ассистентки, чтобы он не заподозрил обмана, и т. д. Вот, например, я проделываю фокус с часами. Я обязательно должен эти часы показать. Если я этого не сделаю, зрителю станет неинтересно.

Я уже рассказывал о номере "Человек-молния". Он начинался с того, что мне связывали руки и ноги и сажали в большой мешок, из которого я потом выбирался.

В чем тут дело?

Во-первых, в знании приемов освобождения от веревок. Известно, что завязывание и развязывание узлов представляет собой особое искусство, которое и применяется в данном трюке. Во-вторых, мешок был особой конструкции: он имел внизу отверстие. В это отверстие я и вылезал, а ассистентка, которая незаметным образом приходила на мое место в мешок, потом это отверстие молниеносно зашивала.

Кстати, вот удобный пример, чтобы доказать техническую сложность номеров иллюзионистов: в течение пяти секунд надобно одному освободиться от узлов, распороть мешок, вылезти из него, а другой - залезть в мешок, зашить прореху, вложить руки в веревки и затянуть зубами узлы. Пускай скептики, считающие нашу работу легкой, попробуют это сделать, но я-то знаю, что только на этот трюк мы потратили год репетиций, прежде чем добились необходимой быстроты.

Мешок я давал осматривать зрителям. И вот что интересно. При просмотре зрителями мешка я старался всячески спрятать шов от любопытных глаз; так вот однажды случилось как раз то, чего я не хотел. Зритель нашел шов и начал демонстрировать его всему зрительному залу: "Видите, вот где секрет!" После этого случая я всегда делал вид, что не обращаю внимания на действия зрителя, никак не реагирую на них, и никто ничего подозрительного в мешке не находил. Из этого вытекает: чем усерднее прячете вы тот или иной секрет, тем легче обнаружить его зрителю.

Среди зрителей всегда находятся скептики: во всех номерах им мерещатся потайные пружины, магниты и прочее. Цилиндр, в котором выходит фокусник, в их представлении имеет двойное дно. Если проделывается трюк с появляющимися и исчезающими монетами, скептик считает, что они прячутся в рукава.

Таким зрителям я не противоречу. Меня просят показать, как делается фокус, - пожалуйста, я тут же показываю. Ведь если зритель обманется, номер от этого только выиграет.

У меня есть трюк с голубями. Выносят небольшой стол, на него ставят блюдо с крышкой. Я надеваю халат. Мне подают голубей, и я начинаю быстро укладывать их в блюдо. Между тем зрителям кажется совсем другое - что я прячу голубей под полу халата. Поднимается шум. "В халате! В халате!" - кричат со всех сторон. Зрители уже считают, что я разоблачен, что я не умею проделывать фокусы или, во всяком случае, проделываю их нечисто. Тогда я снимаю халат и показываю, что никаких голубей в нем нет. Они появляются из пламени и дыма в блюде, которое за мгновение до этого казалось совершенно пустым. Зрители посрамлены. Они увидели только то, что я им нарочно показал - будто я прячу голубей в халат. Но от того, что я посмеялся над зрителями, поставил их в тупик, номер стал лишь интереснее.

Итак, иллюзия - это исчезновение и появление человека, животного или какого-нибудь предмета. Но просто показывать исчезновение и появление было бы неинтересно. Каждую иллюзию поэтому необходимо соответствующим образом оформить, преподнести с эффектом. Так появляются распиливание, сжигание и тому подобные вещи.

Как я уже упоминал, за границей существуют специальные фабрики, где делается та или иная иллюзионная аппаратура. Фокусник может приехать на фабрику и купить себе готовый аппарат. Если в дни Робера Гудэна местом свидания иллюзионистов всех стран служила небольшая слесарная мастерская "Дедушки Ружоля" в Париже, то ныне в Нью-Йорке, Лондоне и других городах существуют "магические дворцы". В прейскурантах фирм самый разнообразный реквизит, который только может понадобиться фокуснику, - от магических палочек всевозможных размеров, отделанных серебром, с инкрустацией из слоновой кости, и т. д., и кончая какими-нибудь хитроумными вазами, превращающими воду в чернила.

Советские фокусники в "магические дворцы" не обращаются. Они сами изобретают свои аппараты, причем стараются, чтобы каждый такой аппарат был своеобразен. Все новейшие достижения в области электричества, радио и других отраслей науки и техники используются при создании новых номеров. Над ними работают инженеры, слесари, столяры, электромонтеры, художники.

Не всегда удается быстро найти техническое решение того или иного номера. Это большая творческая работа. Я уже рассказывал, как долго бились мы над созданием номера "Сжигание женщины". Могу привести еще пример.

Когда-то я видел в исполнении иллюзиониста Линга-Синга такой трюк. Он брал большую иглу, вдевал в нее ленту и "нанизывал" на эту ленту несколько девушек. Создавалось полное впечатление, что девушки проколоты насквозь. Я обратился к инженерам с просьбой сконструировать такую иглу. Они мне искренно хотели помочь, но у них ничего не выходило. И я уже оставил было мысль о создании этого номера.

Но вот однажды, когда я работал в Харькове, ко мне в номер гостиницы пришел мальчик лет четырнадцати, большой любитель цирка. Мальчик заявил, что занимается в техническом кружке Дворца пионеров, и с увлечением начал рассказывать, какие интересные работы выполняют они в этом кружке. Я спросил, не может ли он помочь мне сделать вот такой номер, и рассказал ему про злополучную иглу. Мальчик постоял несколько минут молча, ничего не ответил и ушел. Я уже забыл про него, как вдруг через несколько дней он появляется снова и приносит готовую иглу, которой можно "прокалывать" человека, не причиняя ему вреда. Попутно юный конструктор предложил мне еще несколько технически сложных трюков, в частности карты, сами собой выползающие из стакана.

Мастерство циркового артиста заключается в техническом совершенстве его работы. Но для того, чтобы артист всегда работал на высоком уровне, ему, как и спортсмену, необходимо систематически тренироваться. Это относится не только к акробатам, наездникам или гимнастам. Каждый настоящий артист цирка должен всегда заботиться о своей форме, соблюдать определенный режим, вовремя питаться, спать, отдыхать, следить за своим весом. Никаких отступлений от раз навсегда установленных правил! - таков неписаный закон цирка, и выполнять его нужно неукоснительно. В этом один из залогов успеха.

Еще много лет тому назад, как помнит читатель, я начал расширять поле действия иллюзиониста. Мне хотелось отойти от камерного, салонного характера работы фокусников. Ключом к этому явилось создание масштабности номера, использование всего манежа, и не только посыпанного опилками круга, но и воздушного пространства под куполом. Если у манипулятора основным реквизитом являются тонкий шелковый платок, который можно незаметным образом скрыть между пальцами, карты или сигареты, то мне приходится иметь дело с электромоторами, домкратами, блоками и другими механизмами, приводящими в движение хитроумную аппаратуру. В нашу последнюю программу, например, включены такие трюки, как "Телефон-автомат", "Необыкновенный кабриолет" и "Исчезающий лев". Каждый из этих трюков представляет собой большой обстановочный номер. В "Телефоне-автомате" - сценке с элементами бытовой сатиры, направленной против пресловутых стиляг, - совершаются исчезновения и появления, незаметные переходы из одной телефонной будки в другую, находящуюся на расстоянии нескольких метров и никак с первой не связанную. В "Необыкновенном кабриолете" на манеже появляется нарядный экипаж, в который впряжена лошадь. И, наконец, в самом последнем моем номере действуют девушка и лев.

В этом номере в клетку входит женщина, на секунду клетка закрывается колпаком, а когда колпак поднимается, то в клетке оказывается лев. Не хочу пока раскрывать секрета этого фокуса, так как я ежедневно показываю его зрителям, пускай зрители сами догадаются, как он делается.

Все лучшее, что есть у других, я стараюсь использовать в своей работе. С восхищением смотрел я выступления наших гостей - артистов Китайской Народной Республики, приезжавших на гастроли в Советский Союз. Огромное удовольствие доставил мне фокусник Ян Сяо-тин. Он показывает всего несколько фокусов, но каждый из них свидетельствует о виртуозной ловкости исполнителя. Особенно искусен трюк с исчезающей уткой.

Ян Сяо-тин с двенадцати лет совершенствуется в показе фокусов.

Своеобразно искусство китайских фокусников, зачастую работающих целыми группами на открытых площадках. В сосудах у них расцветают бобы, брошенные на землю зерна на глазах у толпы превращаются в цветущие растения, в прозрачной воде, налитой в банку, появляются золотые рыбки, из яйца выходят цыплята. Из просторных рукавов своей кофты фокусник извлекает самые неожиданные предметы: зонт, веера и т. д.

По своему мастерству китайские фокусники могут сравниться, пожалуй, только с индийскими. Индийский фокусник может также буквально в четверть часа вырастить из зерна лимонный куст. Так же ловко демонстрирует он всякие другие увлекательные фокусы. Как и китайский фокусник, он работает на открытом воздухе, окруженный толпой, держа все свои аппараты и музыкальный инструмент - флейту - в одном небольшом коленкоровом мешке.

Такой мешок у индийского фокусника заменяет магический столик с потайным ящиком - сервантом, без которого не может обойтись ни один европейский фокусник. Им пользуются в том случае, когда нужно, чтобы какая-либо вещь исчезла, а вместо нее появилась другая. Что же касается музыкального инструмента, то он у индийского фокусника служит тем же целям, что и "волшебная палочка" у европейского фокусника. Оба эти предмета - и флейта, и волшебная палочка - одинаково необходимы в тех случаях, когда требуется отвлечь внимание зрителей.

Советские люди, побывавшие в дружественной нам Республике Индии, могли познакомиться с замечательным искусством индийских фокусников.

Значительных успехов достигло эстрадно-цирковое искусство в странах народной демократии - Польше, Чехословакии, Венгрии и др. Осенью 1955 года мы, советские зрители, восхищались мастерством группы артистов немецкого цирка, приезжавших на гастроли в Москву и другие города. Для меня особый интерес представило выступление манипулятора Шости. Все эти шкатулки, коробки и ящички, с которыми он имеет дело на манеже, обладают удивительными и как будто никак не объяснимыми "секретами". Исключительно ловко проделывает Шости заключительный трюк с исчезающим белоснежным голубем.

В январе 1956 года мы принимали у себя мастеров венгерской эстрады. Отличный прием встретил замечательный фокусник Пал Поташи. Это настоящий артист старой школы. Нельзя не улыбнуться, слушая его шутливый разговор, глядя, как он берется за "волшебную соль", с помощью которой якобы проделывает свои трюки. Особенно чисто проделывает Поташи фокусы с шестью разноцветными платками, которые он завязывает узлом, а они сами развязываются, с газетой и картами. А потом он преспокойно "закусывает" лезвиями от бритв и вновь как ни в чем ни бывало вытаскивает их изо рта нанизанными на нитку.

А каково на сегодняшний день положение на Западе?

Там иногда иллюзионисты по-прежнему преподносят свои номера в мистическом духе. Чтобы дать представление о характере их работы, я хочу рассказать о номере, который был особенно популярным в Париже в предвоенные годы. Назывался он "Женщина без головы".

...В зубоврачебном кресле сидит женщина. Головы у нее нет. Есть только туловище. Над обнаженными ослепительно белыми плечами едва заметное начало шеи, а дальше - пустота. Возле стоят двое. Они рассказывают зрителям историю женщины. Когда-то она была красавицей. Судьба забросила ее в дебри Африки. Там она попала в плен к диким племенам, которые лишили ее кудрявой головки. Но, снявши эту прекрасную голову, дикари пожалели прекрасное тело и оставили ему жизнь. Теперь женщину без головы доставили в Париж, кормят и поят ее с помощью зонда... В общем, вся эта глупейшая история рассчитана на более чем доверчивых простаков. Пока эти двое занимаются болтовней, женщина без головы беспечно болтает ногами, обтянутыми тончайшими чулочками. Мужчины с удовлетворением рассматривают эти ножки, а особы женского пола бросают завистливые взгляды на ультрамодные туфельки, которые носит "обезглавленная" прелестница.

Ничего загадочного в этом аттракционе нет. Он даже проще пресловутого трюка с "женщиной-пауком". Дело в том, что голова исполнительницы этого аттракциона откинута как можно ниже на подушечке зубоврачебного кресла и замаскирована занавесом, а к шее и плечам тщательно подогнано специально вырезанное зеркало. Оно-то и создает у зрителей впечатление пустоты.

Потрясти, ошеломить людей - эту цель преследует большинство иллюзионистов Запада. В свои манипуляции они вводят одновременно до сорока человек и более десятка животных, в том числе тигров и слонов. Внушительное зрелище представляет собой исчезновение слона. Огромное животное, стоящее на фоне черного бархата, закрывается опускающейся сверху сеткой из капрона и исчезает.

Широко развиты на Западе так называемые фокусы для быта. Ими торгуют в специальных магазинах. Садятся, например, люди за стол, чтобы позавтракать. На столе лежат яйца. Кто-нибудь хочет взять яйцо, а оно вдруг начинает пищать, как цыпленок. Или, скажем, биллиардные шары. Игрок поставил шар, ударил - и вдруг шар влезает в кий. Ну как тут не вспомнить старинный фокус, которым развлекались еще наши прадеды! Фокус этот назывался "Мычит жареный теленок". В рот только что изжаренного теленка, подаваемого на стол, вкладывали ящичек с посаженной в него лягушкой. Как только лягушке делалось горячо, она начинала квакать, а сидящим за столом казалось, будто мычит теленок. ..

Среди этих фокусов были, конечно, и очень забавные, доставлявшие удовольствие и взрослым и детям, но были и примитивные, и даже попросту глупые.

Анализируя все эти факты, могу сказать с гордостью, что советская школа иллюзионизма ушла далеко вперед. Более совершенная техника иллюзий, стремление к созданию сложных, идейно насыщенных номеров, высокий уровень исполнения, привлечение к работе режиссеров, художников, композиторов, инженеров - все это выгодно отличает наших иллюзионистов от большинства иллюзионистов Запада.

Моя книга подошла к концу. Завершая ее, хочу привести еще одну цитату. "У артиста свое, совсем особое мировоззрение. Он рассматривает мир с другой точки зрения, чем мы", - эти слова принадлежат уже упоминавшемуся мною писателю Коберу. С его точки зрения, эта мысль являлась, пожалуй, правильной, ибо произведения самого Кобера были типичной "цирковой" литературой, рисовавшей цирк как "паноптикум необычайных людей, зверей, сил, влечений, страстей и судеб".

На самом деле ничего необычайного в цирке, как видит читатель, нет. Мы, артисты, ничем не отличаемся от всех остальных советских граждан, занятых трудом на заводах, в лабораториях, на стройках. Их интересы - это наши интересы.

Многое рассказал я в своей книге о фокусах. Но далеко еще не все разоблачено. Многое осталось секретом иллюзиониста. Да и нужно ли говорить обо всем? Когда вы сидите в ресторане и едите цыпленка, вы не думаете о том, как его приготовляли на кухне. Для вас существенно только одно - чтобы блюдо было вкусно. Так и в цирке. Не так уж важно раскрыть перед зрителем всю творческую кухню иллюзиониста. Главное в том, чтобы было интересно, весело, занимательно. И еще: я убежден, что при демонстрации фокусов основное значение имеет не аппаратура, даже самая сложная и остроумная, а артист - мастер, умеющий преподнести фокус зрителям.

К этому и стремлюсь я, советский фокусник. И если зритель, глядя на мою работу, получает удовольствие, значит, не зря я почти всю свою жизнь посвятил увлекательному и горячо любимому мною делу.