Сожженная карта

В этом фокусе фигурирует одна карта, которую исполнитель достает из колоды. Он отрывает от нее уголок и отдает на хранение одному из зрителей. Остальную часть карты исполнитель разрывает на мелкие части и, положив их в конверт, сжигает. Затем исполнитель достает из кармана портсигар, берет из него папиросу и закуривает. Выкурив папиросу, он выбрасывает пепел, оставив один мундштук папиросы. Покатав его между пальцами, исполнитель извлекает из него бумажную трубочку. Разворачивает ее и показывает зрителям. Это та самая карта, у которой оторван угол. Исполнитель подходит к зрителю, сохранившему оторванный угол, и просит приложить его к этой карте. Угол абсолютно точно совпадает с линией отрыва.

Секрет, реквизит и демонстрация фокуса

Для этого фокуса нужны колода карт, в которой есть две любые одинаковые карты, а также почтовый конверт и папироса с секретом.

Для подготовки номера нужно изъять из колоды две одинаковые карты. Предположим, ими окажутся бубновые тузы. От одного туза отрывается угол, после чего он сворачивается узенькой трубочкой и вставляется внутрь мундштука папиросы, которая заранее кладется в портсигар среди других. Чтобы секретную папиросу было легче обнаружить, она должна быть другого сорта, нежели все остальные в портсигаре, и отличаться от них длиной. Портсигар заранее помещается в карман исполнителя.

Теперь вернемся ко второму, целому тузу и к оторванному от секретного туза углу. Этот угол слегка приклеивается к углу целого туза с обратной стороны. В таком виде он вкладывается в общую колоду, заранее положенную на иллюзионный стол рядом с конвертом и спичками.

Исполнитель берет со стола колоду и вынимает из нее туза с приклеенным секретным углом. Оторвав от него по-настоящему угол в том месте, где приклеен секретный, исполнитель идет в зрительный зал и отдает одному из зрителей секретный угол карты. А настоящий рвет вместе с картой, затем возвращается на сцену. Взяв со стола конверт, кладет в него кусочки карты и на глазах у зрителей сжигает все до тла (рис. 88).

Затем исполнитель достает из кармана портсигар, берет секретную папиросу с "зарядкой" и закуривает. Сделав несколько затяжек, гильзу с пеплом и остатком табака отрывает, а мундштук оставляет в руках. Сделав последнюю затяжку, исполнитель не выпускает изо рта дым до тех пор, пока не отделит гильзу с табаком от мундштука папиросы.

Тогда он выпускает дым прямо в руки, вытягивая в этот момент из мундштука свернутую трубочкой секретную карту. Подойдя к зрителю, у которого хранится уголок этой карты, исполнитель разворачивает ее и дает ему. Зритель прикладывает угол к карте, тщательно, с большим вниманием рассматривая линию разрыва, и, наконец, убеждается, что угол подходит к этой карте.

Рис. 88

Иначе и быть не может. Ведь он действительно именно от этой карты.

Надеюсь, вы теперь убедились, мой читатель, что как бы удивительны ни были самые разнообразные фокусы, о которых вы прочли здесь, в них нет ничего чудесного или сверхъестественного. И если вам когда-нибудь встретится человек, всерьез показывающий с эстрады "чтение мыслей на расстоянии", "телепатию", "гипноз" и тому подобное, - будьте уверены, что перед вами обманщик, шарлатан.

Недобросовестными фокусниками, выдающими себя за гипнотизеров, телепатов и медиумов, за многие годы разработаны особые технические приемы, остроумные трюки, позволяющие обманывать людей не только издали, с эстрады, но даже в домашних условиях, при самом тесном соприкосновении со зрителями.

Эдуард Рейнали с 1870 по 1881 год с огромным успехом дурачивший людей, показывая в Париже "передачу мыслей", "гипноз" и "магнетизм", опубликовал в 1894 году свои воспоминания, где с большим юмором поведал о том, как обманывал публику он сам и как это делали другие его современники.

Например, он рассказывает, как к известному в то время доктору Г., систематически разоблачавшему шарлатанов-телепатов, явился "гипнотизер", заявивший ему:

- У меня есть прекрасный медиум, при помощи которого я осуществляю передачу мыслей на расстоянии в условиях, исключающих возможность обмана. Я останусь с вами, в вашем кабинете, вы запрете медиума в подвале или на чердаке, где хотите; затем вы назовете мне слово, которое я передам ему телепатически. Вам останется только пойти к моему медиуму, который немедленно скажет вам это слово.

Так и сделали. Доктор Г. запер "медиума" в одной из комнат второго этажа, дважды повернув ключ. Затем он вернулся к "гипнотизеру" в свой кабинет. Там они уговорились относительно слова, которое должно быть передано "телепатически",- было выбрано слово "велосипед". "Гипнотизер" начал извиваться, как это делают обычно в таких случаях, и прохаживаться по комнате, заложив руки в карманы пиджака. Затем он впился взглядом в доктора, положив ему руку на плечо, и вдруг сказал: "Готово". Доктор Г. отправился к "медиуму". Тот в свою очередь впился в него взглядом, положив руку ему на плечо и разыгрывая комедию "концентрации флюида". Наконец голосом, подобным вздоху, он сказал: "Велосипед". "Телепатическая" передача мыслей состоялась.

Знаменитый доктор был восхищен и немедленно записал эти сенсационные и неопровержимые факты.

Но "гипнотизера" и "медиума" изобличили. Вот как они орудовали: у гипнотизера в кармане был карандаш и намазанные клеем ярлычки. Как только ему называли слово, он записывал его (в кармане) на ярлычке. Затем, беря этот ярлычок в ладонь, он наклеивал его сзади на плечо доктора Г. Доктор отправлялся к "медиуму". Тот в свою очередь, положив руку на плечо простодушного доктора, снимал ярлычок и без труда читал его под прикрытием "классической" жестикуляции.

Думаю, что комментарии излишни. К сожалению, подобные вещи происходят иногда и теперь в нашей стране, главным образом на периферии. Летом 1968 года в Мисхоре у входа в летний театр висела ярко размалеванная афиша, в которой перечислялись ошеломляющие номера: "Человек-молния, радио мозга, чтение мыслей на расстоянии" и т. д. и т. п. Но самое смешное, что все это преподносилось под заголовком "В свете современной науки". Это же абсурд! Но тем не менее нашлись вроде бы вполне здразомыслящие люди, которых заинтересовало это представление. И по их вопросам я понял, как наивно поверили они в проделки шарлатана.

Если обычные, честные фокусы - не только веселое развлечение, но и подлинное искусство, заражающее зрителей оптимизмом, развивающее их воображение, смекалку, изобретательность, то представления, подобные тому, которое было показано в Мисхоре, не только не полезны, но и вредны. В самом деле, они создают у зрителей искаженное представление о природе и науке, вселяют бессмысленную веру в сверхъестественное и тем самым отбрасывают современного развитого человека назад, до уровня темных средневековых мракобесов или суеверных малограмотных бабушек. Подобные суеверия приучают человека незаметно для него самого полагаться не на свой труд, не на свою энергию для достижения той или иной жизненной цели, а надеяться на несуществующие сверхъестественные силы. Ясно, что ничего, кроме провалов и неудач, такая позиция не может принести.

Если учесть все это, то должно быть понятно, почему я не привожу в этой книге таких фокусов, которые могут способствовать распространению суеверий.

Я не рассказывал здесь и о фокусах так называемых факиров, фокусах, которые еще и сегодня исполняют в капиталистических странах.

Факиры - нищенствующие индийские богомольцы, верящие в то, что святости можно достигнуть путем умерщвления плоти и самоистязания. Но настоящие факиры никогда не истязают себя в чьем-либо присутствии. Так что и в этом случае мы имеем дело на эстраде с фокусниками-шарлатанами, специально натренированными для исполнения особо подобранных трюков. Путем обмана мнимый факир производит впечатление, будто глотает кинжалы, шпаги и бритвенные лезвия, пьет расплавленное олово, ест огонь, протыкает свое тело ножами, отрезает голову своей ассистентке, беседует с этой головой, распиливает туловище девушки на две, а то и на три части и т. п.

Ясно, что такие фокусы неприемлемы для нас не только оттого, что они антиэстетичны, отличаются дурным вкусом, но прежде всего потому, что воспитывают в зрителях жестокость, приучают их испытывать удовольствие при виде истязания людей. Подобного рода эстрадные номера, кинофильмы и телепередачи привели в США к тому, что там убивают людей направо и налево, и даже в таком городе, как Нью-Йорк, опасно выходить из дому с наступлением темноты. Ясно, что пропагандировать такие фокусы мы не можем.

В самом деле, к лицу ли советским исполнителям номера, вроде сенсационного фокуса бельгийца Шарля де Вера, на рубеже нашего века прославившего брюссельский иллюзионный театр: артист выходил на сцену с длинным кривым кинжалом и на глазах у потрясенной публики отрезал голову своей ассистентке. Туловище ее уносили помощники, а голову, ухватив за волосы, де Вер укладывал в чемодан, закрывал крышкой и ставил на маленький столик. Затем он вновь открывал чемодан, у которого откидывалась и передняя стенка, и "отрезанная" голова улыбалась, разговаривала, отвечала на вопросы. В заключение де Вер снова поднимал эту голову за волосы, брал ее под мышку и уходил с ней.

Понятно, что в действительности голову не отрезали. Ассистентку выбирали маленького роста, на голову ей нахлобучивали, как шапку, муляж головы и искусственные плечи; этот-то муляж и "отрезал" де Вер. Когда он ставил чемодан на столик, через отверстие в крышке столика и в дне чемодана муляж убирали, а ассистентка, стоявшая на коленях под столиком, просовывала в отверстие свою голову. Чтобы туловище ассистентки не было видно, между тремя ножками столика под углом в 60° друг к другу устанавливали два зеркала - создавалось впечатление, будто там пустое пространство.

После разговора с головой де Вер выходил на передний план и беседовал со зрителями, а в это время за его спиной ассистентка втягивала свою голову под столик, а вместо нее выставляла муляж, с которым артист и уходил.

Несомненно, что попытка исполнить подобного рода фокусы у нас вызвала бы возмущение и решительный протест советских зрителей, так как он содержит прямую пропаганду тяжкого преступления.

И еще одно обстоятельство надо учесть: при исполнении факирских трюков всегда существует риск нечаянно поранить, а то и убить партнера или самого себя. Возьмем, к примеру, знаменитое "распиливание девушки". Секрет этого фокуса - в устройстве стола, на котором лежит девушка, обреченная на "операцию". На самом деле в нем скрыты две ассистентки: одной принадлежат руки, плечи и голова, видимые зрителям, другой - только ноги. Мнимое туловище накрыто простыней, и зрители уверены, что на столе лежит одна-единственная девушка.

Дисковая пила с электромотором, подвешенные к подъемному крану, медленно опускаются над столом, на котором лежит полено. Оно мгновенно разрезается. Пилу подтягивают выше, стол с перерезанным поленом откатывают в сторону, а на его месте ставят другой с - "оперируемой". Снова медленно опускается пила, включают мотор, и зрители видят, как пила перерезает пополам девушку вместе со столом. Помощники мгновенно откатывают в стороны обе половинки стола вместе с "половинками" ассистентки (на самом деле пила прошла точно в узкий промежуток между двумя сжавшимися ассистентками, разрезав только простыню и доску стола).

Затем, конечно, половинки стола сближают и маскируют покрывалом, иллюзионист делает таинственные движения и бормочет заклинания, отвлекая на себя внимание зрителей. В это время одна из ассистенток поджимает ноги, а другая вылезает из стола, сбрасывает покрывало и раскланивается. Так выполнял этот фокус Гораций Гольдин.

Теперь представьте себе на минуту, что вам даже удалось кустарным способом сконструировать это громоздкое и сложное инженерное сооружение, что маловероятно. Но где гарантия того, что одна из девушек не пошевельнется и пила не поранит и не перережет ее на самом деле? Советский закон в таких случаях весьма суров, не говоря уж об угрызениях совести...

Надеюсь, что читатели и зрители, писавшие мне письма с просьбой рассказать о "телепатии" и о факирских трюках, согласятся с высказанными здесь соображениями.